Среди сожжённой травы, высокого плотного тростника и сухой земли на равнинах, простирающихся на много миль до самого горизонта, умелый глаз путника не находил ничего пристойного для привала. Иссушенный воздух дрожал от раскалённых под полуденными лучами камней, разливаясь у передней кромки дорог призрачными водяными миражами. Тишину знойного дня прорезал стрекот цикад и шелест обглоданных ветрами жухлых кустов. Тёплые летние деньки выдавались куда жарче, чем кто либо ожидал - испепеляющее солнце, набирая за день силу, сжигало зелёные холмы, окрашивая их в охру и превращаясь их в сено, гораздо раньше требуемого срока. Минуты тянулись долго, неторопливо, растягивая день в часы, превращая любое ожидание в ленивую тягостную муку, оставляя желать лишь скорого наступления вечера.
         
        Полдень неумолимо приближался, пряный запах благоухающих трав и прохлада вблизи воды улетучивались под натиском горячего ветра. В этом мире становилось все меньше прекрас, чтобы отвлекаться на него. В темноте, с закрытыми глазами на берегу мыслей и черного океана боли по-прежнему шли дискуссии; но чем выше была волна, тем меньше хотелось думать о том - "Где ты ошибся?" - и все больше хотелось провалится в сон, перестать чувствовать ощущать и даже думать. Однако боль не отпускала. Она сидела во тьме и раздавала бесстрастные розги, словно пастух скоту, стискивая в свободной руке любое побуждение о сладком забвение и зарождая немыслимый инстинктивный страх  - "Заснёшь сейчас и не проснёшься вовсе" - и весь этот порочный круг со скрипом проворачивался уже не первый десяток раз. Надо было разорвать его, превозмочь ещё большие страдания, но выбраться. Но чем дольше он бездействовал, тем все меньше оставалось решимости. Возможность обращалась в смирение перед безысходностью. "- Я выберусь, я всегда знал, что делать. Еще немного отдохну и продолжу идти. Разве все может закончится вот так... глупо?"
       
       Пропитанный волшебством мир начал угасать. Магия, так верно служившая ему сотни лет и исполнявшая любые прихоти в искусных руках, предала его и улетучилась, оставив тихо умирать у подножья хребта. Теперь только настоящее, подлинное тело и осознание того, что это может оказаться  его бесславным концом. Может быть пора была подняться? Несмотря ни на что, поймать волну озлобленного океана, и на берегу в спешке, экспромтом, голыми руками развесит костерок, сокрыв его от холодного дыхания смерти и наконец-то... очнуться.
         Она пришла незаметно, поднимаясь из глубин сознания; смеясь над тем, что было сказано ранее и задумчиво глядя в туманное будущее.
- Опять все на себя взваливаешь, думаешь можешь решить любую проблему, и ни разу не ошибиться. Очнись, ты не такой всемогущий, а мир не такой однозначный. Не будь как наш папаша, научись мыслить шире.
         Сейчас было трудно злиться, не то что даже что-то отвечать.
- Угу, ну давай, тебе же мало. Тебе так трудно понять всего одну вещь, дорогой братец. Хоть лоб расшиби, а в твоём видно - хоть сдохни, но останься на своём.
         Недовольное сдавленное рычание сменилось безысходной тишиной.
- Славно, а теперь к делу, - ее улыбка в миг потухла, словно свеча, - пора оставить размышления о прошлом и задуматься о том, что будет впереди. Ты не можешь вечно полагаться только на себя, дай шанс чертовой фортуне кинуть кости за тебя, она то игрок со стажем. Но ничего этого не будет, если ты так и будешь тут валятся мертвыми грузом. Поднимайся!
         Прорванный водяной пласт бил ключом из разодранного тела горы. Было ли это творение создателя или баловство мага земли - ныне неизвестно. Но ключ постепенно превращался в горную реку, спускающуюся к подножию и разливающуюся в озеро, окружённое пышными зарослями камыша. Сокрытая в тени уступа, зелень произросла здесь сочным зелёным ковром. На водной глади едва заболоченного озера все было спокойно, животные изредка приходили сюда напиться. Изгибистый земляной берег образовывал несколько уютных лагун, отделенных друг от друга порослями можжевельника. Это место было тихим и почти необитаемым, только под толщей воды среди водорослей и ила тянулось что-то тёмное и бесформенное, огибая одну лагуну и заканчиваясь где-то у другого края берега, теряясь в густой поросли.

Когда глаза ещё не видят, их заменяет обоняние. Стук копыт и перевалистое громыхание гружённых повозок отдаётся вибрацией в земле и воде. Отдалённо слышатся разговоры людей, но их не разобрать. Кто-то нашёл скромный оазис по среди увядающего пустыря, примкнувшего к скалистому хребту.  Рано или поздно это должно было произойти, но кто они, эти путники: обычный караван или разбойники, идущие по следам торговцев? Инди не мог знать, как и то, что именно выискивал один из них на берегу его лагуны.
     Виверн мягко втянул воздух ноздрям и ощутил запах лошадей. Он бы съел одну, а может даже и двух - но так желал лишь его желудок, чьи мольбы заглушались головокружением и тупой болью по всему телу. Едва приоткрыв глаза, он увидел как человечишка копается в его вещах, заведомо припрятанных в густых зарослях. Человек, а вернее - войн, в это мгновением заметил, как на него из рощицы камыша уставилась драконья морда. Ситуация не понравилась обоим, разрешится иначе она не могла.
     В воздухе сверкнула сталь меча, по гладкой поверхности озера прошлась рябь, виверн подался вперёд, хватая илистый берег передним лапами и вытягивая себя из воды. В едином порыве он ощерился, зашипев подобно кобре и выказывая острые клыки. Стоило проучить и напугать наглеца сразу, чем оставить ему мысль, что этот бой не будет стоить ему жизни. Однако войн оказался куда собраннее и спокойнее обычного крестьянина. Он не спасовал.
- А ну убирайся прочь дикое животное! - неистово заорал человек, тем самым ожидая скорой поддержки со стороны остальный.
     Его умение фехтовать вряд ли пригодилось ему в эту минуту, но простое махание мечем вполне коротало ему время для подхода подмоги. Недобро взглянув на болвана, виверн чуть присмирел, будь у него хоть ещё чутка сил, спалил бы и дело с концом. Хотя драконы и редки в нынешнее время, а крыланов и вовсе по пальцам пересчитать, это не повод называть их зверьми!
- Ты, жалкий наёмник и вор, - рокочуще ответил змей, переступая через камыш на встречу вооруженному человеку. Такой ход событий знатно удивил караванщика.
- Так ты... говорящий? - даже как-то просто спросил войн, застыв от удивления.
       На морде дракона показалось что-то сравнимое с раздражением и отчаянием перед недалёкостью данного солдата. Отчасти синий был рад, что не пришлось по-настоящему сражаться с гурьбой людей, ведь в нынешнем состоянии он мало что мог, с другой - он не знал, что можно от них ожидать.
- Да, - рыкнул виверн, не задумываясь, как эта информация переварится наёмником, - а теперь отойди от моих вещей, не хватало ещё, чтобы ты что-то разбил, - успокоившись, бросил змей, приближаясь.
- Стой там, где стоишь!
        Теперь здесь собрались почти все люди с привала. Дракон оглянулся, приоткрыв пасть от замешательства. Они с лёгкостью могли убить его или прогнать с озёр, и то и другое значило бы верную смертью. Быструю и лёгкую или долгую и мучительную. Пришло время переговоров, и кто же среди них всех мог оказаться главным? Тот громила, эльф или девчонка?
        Инди вновь повернул голову к караванщику, сощурившись. Да-да, это ты заварил эту кашу, поделом тебе рыться в бесхозных (на первый взгляд) вещах.
Однако среди снятого седла, подпруги и уздечки, среди сумок и прочего барахла, деньжат можно было наскрести разве что на кружку пива, да и то, не самого лучшего. Лошадь. Он отпустил её, возможно в последний раз, предчувствуя свой конец, но сумбур дал ему ещё немного времени, и возможно это ещё далеко не последние часы его жизни. Стоило быть найти гулящую кобылу.
- Нам было бы удобнее беседовать с человеком, а не махиной, - раздался голос в толпе. Синий повернулся к собравшемуся народу, с неким интересом разглядывая людей с небольшой высоты. Давно он не был именно "махиной", давненько он не слышал удивлённых возгласов и не видел взглядов, смотревших на него резко снизу вверх.
       Приметив перешептывание среди подмеченной троицы, он чуть опусти голову, смотря на девушку в сером плаще, - Это ведь твои люди? - не смотря на раздвоенный язык и острые мелкие зубы, говорил виверн внятно и почти не шепелявил.

Организованное построение войной заставило виверна отступить назад. Едва ощерившись и поглядывая на вооружённых людей, он осознавал, что шансы его невелики и драка не сулит ничего кроме глупой смерти. Однако его вещи оставили в покое, что сохранит жизнь прежде всего этим людям, не знающим какие опасные вещества и ингредиенты находятся в его сумке.
Вечно это противостояние длиться не могло, и похоже он не прогадал, обратившись к девушке в сером одеянии. Она смело вышла вперёд, не испытывая ни малейшего сомнения и страха. В какой-то момент виверн мог бы посчитать это просто глупостью, самонадеянностью, которая может сыграть злую шутку в будущем, но сейчас подобный жест ввёл его в некое смятение и только.
        Слушал дракон довольно смиренно, не бросая взглядов в сторону стражей, и не вызывая подозрений о злых намерениях. Впрочем, речи девушки были полны неожиданных извинений, что почему-то заставляло искать во всей ситуации подвох, и отчего-то не находить его...
        Выпрямившись и глянув на юную госпожу свысока, змей немного задумался, едва нахмурившись (или это могло только показаться).
- Прощу прощения, - в небольшом поклоне головы произнёс виверн, - за мою неучтивость к Вам, миледи. - В это мгновение алхимик даже поразился тому, что за столько лет своих странствий он не растерял манеры, вряд ли он когда-либо окажется в высшем свете, но вежливость и взаимоуважение не даром так в обиходе у высокопоставленных лиц и даже у самых обычных купцов. 
- Я приветствую Вас, и я сожалею о случившемся, надеюсь Ваши люди впредь будут сообщать Вам о случайных находках, а невестки себя как мародеры, - и несмотря на вежливый тон, он никогда не был льстителен и сладкоречив, хотя, несомненно, поступок девушки как и её красота заслуживали комплимента.
       На вопрос загладить вину, дракон замолчал. И хотя он нуждался в помощи как никогда, ничто внутри не могло заставить его сказать это. Будь здесь сестрица или сама тетушка Фортуна, ни одна из них не смогла бы выпытать из упрямца этих слов, если он сам не признается в их необходимости. Глянув в сторону своей поклажи, виверн заметно присмирел, сжимая клок земли с зеленой травой в стертых когтях. Он уже давно не мог признаться себе, что земную жизнь предпочёл бы небу и ветру, и что уже так привык быть в облике человека, что эта форма все больше кажется ему чуждой, неловкой и неправильной. Если бы в очередном приступе он успел бы добраться до лекарства, то ему не пришлось бы побить пару склянок в попытке достать их уже лапами, и в неудаче - залечь в озеро, предчувствуя последние дни. Но сейчас из-за своей глупого упрямства, он рисковал потерять все - и эта мысль оказалась решающей.
- Да, миледи. - наконец начал виверн, - но прежде, я хотел бы узнать Ваше имя. - опустив голову на уровень глаз юной госпожи, змей продолжил, - Караванщики, купцы, господа, наёмники - кому по карману мои услуги, зовут меня Индиго. Думаю, Вы тоже можете меня так называть. Я странствующий алхимик, у меня много работы, и не всегда столь праведной и светлой, от чего... случаются недоброжелатели. Но не беспокойтесь, Вам они не грозят. Я не смею просить Вас большего, но если вы направляетесь в сторону Арттетума, помогите мне добрать туда до моего знакомого лекаря. Я не могу торопить Вас, но времени у меня осталось немного.
      Змей ненадолго утих, вспоминая сколько склянок лечебного варева осталось целым. Вылечить оно его не сможет, но придаст сил на последний рывок, а там старый знакомый врачеватель как-нибудь управится, оставалось только надеятся, - Не слишком привычно вести беседу и странствовать будучи таким, я бы мог облегчить жизнь Вам и себе, если бы вернулся в человеческую форму.