Легенды Хивера |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Хивера » Личные встречи » Всему виной дыра на портках>>Шереддин | Тсаядхи Расирр
Всему виной дыра на портках
Когда: 31-е число месяца Бурь
Где: Где-то по дороге из Кагнара в Стронгмир.
Кто: Шереддин, Тсаядхи Расирр
Что: Сложно не вляпаться в какую-нибудь историю, когда ты в одиночку преодолеваешь путь из одного королевства в другое. И ведь всего-то хотелось найти место, где можно ничего не опасаясь переждать ночь.
Деловая поездка превзошла все ожидания. Столько разных ситуаций, неизвестных культур и непривычных созданий. Конечно, Тсаядхи предполагала, что её ждёт нечто подобное. Но как-то она промахнулась с количеством и качеством незабываемых ощущений. И, видимо для того, чтобы добавить к ним ещё несколько, обратный путь до Стронгмира было решено пройти одной. Без всяких там караванов, как магнит притягивающих различный сброд.
- «Почему ни одно из королевств не пытается навести порядок хотя бы в своих землях? Почему они не обеспечат безопасный переход простым гражданам? От этого страдает экономика, народ. Многие начинают думать, что вести жизнь разбойника на много легче. Нападай первым или нападут на тебя. Неужели никто...» - погруженная в свои размышления, девушка не сразу заметила стремительно приближающийся топот. Коротко обернувшись назад, она поспешила отойти подальше от дороги и посильней натянула на голову капюшон.
Мимо промчались двое всадников, обдав сшаев плотным облаком дорожной пыли. И хоть та пыталась прикрыть плащом лицо, в конечном итоге всё же закашлялась, так что пришлось лёгким движением руки отогнать от себя всю витающую в воздухе грязь в радиусе нескольких метров. Наградив две удаляющиеся точки недовольным взглядом, кошка продолжила путь. До ближайшего места, где она могла бы остаться на ночь, ещё несколько часов пути, и часть из них придётся пройти уже в сумерках.
Деревня находилась километрах эдак в десяти от большака. Главное, что постоялый двор есть. Хоть и небольшой. Найти его было не сложно — всегда пахнет едой, а вечером так ещё и шумно из-за местных, решивших отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Посетители по обыкновению повернулись на звук открывшейся двери, но быстро потеряли интерес к новоприбывшей, разглядев в ней обычную миерку в простой одежде, покрытой пылью. Такие путники у них совсем не редкость.
- Мне нужна комната на ночь. - обратилась девушка к хозяину двора, пытаясь перекричать шум в зале.
- Мест нет. Пришла бы ты пораньше, а так... Даже чердак уже заняли.
Кошка проследила за взглядом мужчины и увидела тех самых всадников, спешно и с аппетитом уплетающих свой ужин. Видимо, спешили они именно занять комнату, в которой она могла бы остановиться.
- Мне что, на улице спать? - попыталась возмутиться сшаев, да только трактирщик был непреклонен.
- Какая мне разница? Мест нет.
Веселая компания за ближайшим столом, видимо прекрасно слышавшая разговор, начала активно зазывать к себе хвостатую, хватая её то за рукав рубахи, то за край плаща:
- Эй, киса, спой нам! Мы, так и быть, разрешим тебе переночевать у нас в комнате. Ну или можешь ещё как-нибудь нас развлечь, ха-ха-ха!
- Не пою, не развлекаю, - огрызнулась кошка, резко поворачиваясь к выходу, при этом чуть не столкнувшись со встающим из-за соседнего стола мужчиной. Несмотря на то, что от него несло хмелем не хуже, чем от желающей зрелищ компании, выглядел он значительно спокойней и адекватней.
- У меня есть сарай, можешь заночевать там. Возьму за это один рутар. За отдельную плату моя жена накормит тебя ужином. Устроит?
Тсаядхи пару раз удивлённо хлопнула глазами, так уж неожиданно появился этот мужик со своим сараем, но всё же кивнула в знак согласия.
- Пришли. Свиньи у меня мирные и в загоне, так что их не бойся. Спать можешь на втором ярусе, сено там есть, и от земли не так холодом тянет. Женушке своей я сейчас скажу, чтобы принесла тебе что-нибудь. А ты пока располагайся.
- Спасибо, - проговорила девушка, а про себя подумала, отворяя скрипучую дверь: - «Да это не сарай, а целый амбар. Вот уж действительно спасибо за такие хоромы...».
Дин выругался и смахнул выступившую на лбу испарину, продолжая свои махинации с повязками в полной темноте. Глаза его давно уже приспособились к сумеркам, но боль то и дело высыпала перед ними на похожий на маслянистую плёнку на тёмной воде мрак, под которым и так было мало что видно, цветные искры.
Такое с ним бывало не в первый раз. Жертва очень хотела жить, была начеку и не одна, а он… ему следовало научиться отдыхать и не торопиться, но с возрастом переключаться на что-то между контрактами становилось сложнее, терпеть и скучать в каком-нибудь трактире, проматывая премиальные – грустнее, потом снова подрываться и отправляться в путь, выслеживать, драться – тяжелее. Словом, он старел, закостеневал, и уже едва мог подстраиваться под любые перемены, пусть даже в рамках привычного хода вещей.
Судя по всему, кинжал цели, попавший в бедро над правым коленом, был чем-то смазан, и плоть там одновременно немела и пульсировала. Судя по всему, это был какой-то не слишком обработанный, возможно растительный яд, и потому его тело ещё сопротивлялось. Но небольшой лихорадки ему, похоже, было всё равно не избежать, и нет больше времени ни промыть рану ещё раз, ни стянуть, залив перваком и понадеявшись на регенерацию организма. Шереддин затянул слабеющими прямо в движении пальцами второй узел тряпки, запахнул порванную уголком штанину поверх и приложил затылок к неотёсанному деревянному столбу. По крайней мере, он успел доползти до подходящего укрытия и теперь ему не страшны ни ночной дождь, ни возможные вигиланты, которые поутру точно найдут притопленное в канаве среди дерьма и очисток, которое обшмонали даже на плащ, кинжал и сумки. Да, ночь продержаться – и в целом жить можно. Такие вот у наёмного убийцы маленькие радости в жизни.
В ушах стоял лёгкий звон, за которым эльф слышал лишь своё тяжёлое дыхание и грохот сердца. Освободившейся левой рукой он вновь нашарил среди брошенных разом вещей трофейный кинжал, покрытый его кровью и понюхал исходящую от него тошнотворно-дурманящую смесь из чего-то железистого и эфирного. Да, вряд ли это был экстракт, предназначенный для убийства. В конце концов он охотился за чёрной повитухой, которая имела отличный навар с бизнеса на своих услугах куда более изящного толка. А что? Подменивать семьям более мотивированных растить новое поколение варваров слабых детей на сильных от неохочих до них матерей с покинувшими их отцами и амбициями в мирном ремесле. Отличный бизнес, старейшины уважены, детей на алтари кладут те, кому спиногрыз не нужен – всем хорошо, хлопотунье процент. Одна беда – одна из махинаций вылезла по самой идиотской причине из возможных: поголубевшим со временем глазам одного из подменышей. Тогда-то старейшины и переполошились, ведь приёмная семья гордилась своей чистотой. Но нагуляла мать, чей ребёнок формально пошёл под нож, а отвечает – посредница.
Звуки голосов поймали убийцу посреди опьянённо-тяжёлой мысли, а скрип воротец заставил напрячься.
"Сука, они же все должны до полуночи бухать после рабочего дня в этих местах и не просыпаться до рассвета!" – Дин клацнул челюстями и рванул прежде, чем шум перестал прорезать тишину, лук из сена и пару стрел из колчана. Необходимость перевернуться набок и встать на колени, чтобы держать лук удобно для прицела, чуть не заставила его зубы себе ж и покрошить от отдающей эхом по всей ноге боли. Ничего. Он справится. Сейчас, пройдут пятна в глазах.
Пятка стрелы встала на тетиву, пальцы начали медленно пробовать её перед натяжением. Что он слышал? Голоса было два, но фигура одна, и, суда по всему, не обывательская, в плаще. Значит, может поднять панику и придёт кто-то ещё? О, только этого ещё не хватало. Прихлопнуть или вырубить кого-то одного Шереддин не мог бы, разве что, в самом жалком состоянии, но разбираться с целой кучей раздосадованных селян? Увольте.
Прикидывая план действий и сомневаясь, что сможет колдовать в процессе драки, раз и голова, и руки работали плохо, эльф прищурился, разглядывая сквозь зазоры в досках и хлопья сена ночного гостя. Совсем кроха, кто-то из зверорас, зуб дать, что миерец или миерка, если он что-то смыслил в голосах. Пожалуй что, ему следует обеспечить тишину и свои условия разговора, сейчас же. Он взял в рукав трофейный кинжал как можно тише, вернул пальцы на тетиву, натянул стрелу, сосредотачиваясь на цели над краем капюшона гостя, и послал её в полёт.
Астральные прыжки на якорь были его лучшим приёмом из возможных, две секунды – и рядом с вонзившейся в косяк стрелой возникла чёрная высокая тень стрелка, а из рукава его в руку, только что державшую лук, вылетел нож. Шереддин почти что упал на миерку, беря её в захват, хотя не хотел. Слабость и мутота от кровопотери и отравления складывались. Прижав одну ладонь ей к морде, пальцем в липкой кровавой корке прямо на влажный нос, а вторую – к вороту плаща, грозя удушливо пахнущий и блестящим розовым в сумерках на грани клинком, он просипел ей над ухом:
– Чш-ш-ш, мы же не хотим проблем? – Дин ощущал сухость во рту, у него как будто отобрали, превратив в свист, голос, но своей паники и дрожи во всём теле старался не выдавать. – Расслабься и покажи, где у тебя оружие, если за переговоры.
Слова его потонули во тьме и мирном похрюкивании уже смотрящей второй сон скотины.
Отредактировано Шереддин (2017-12-10 20:41:38)
Изнутри сарай уже не казался таким большим как снаружи. Во многом из-за уймы разных вещей: тут тебе и инструменты, стол, по совместительству являющийся верстаком, какие-то доски, деревянные заготовки для мебели; мешки, по-видимому, с зерном и какими-то овощами; несколько кучек сена на первом ярусе и гигантский стог на втором; загон для свинок занимал не меньше четверти помещения.
Хвостатая чуть постояла у двери, быстро привыкая к полумраку. Она отыскала глазами лестницу, по которой можно подняться на второй ярус и уже было сделала к ней шаг, но вспомнила, что скоро ей должны будут принести ужин. Лезть туда-сюда было довольно лениво, лучше пока подождать здесь. Вздохнув, сшаев перевела взгляд на загон. Тихое сонное похрюкивание сразу привлекало к себе внимание. Уснуть под него будет ещё той проблемой. А ведь завтра придётся продолжить путь. Хоть вещи снять, пока...
Глухой свист, и что-то врезалось в стену над головой. Девушка только и успела что дёрнуться в сторону, да только зря. Прямо перед ней возникла высокая фигура и сразу схватила так удачно подставившуюся кошку. В нос ударил запах крови. Наверно от того, что незнакомец практически втирал её рукой в ноздри своей жертве. Впрочем, возможная смерть от удушья была не единственной проблемой — всего в нескольких сантиметрах от горла заблестел кинжал. Тут уже и чем-то тошнотворных запахло.
От неожиданности и испуга Тсаядхи даже не разобрала слова первой фразы, а потом и без каких-либо пререканий начала медленно поднимать руки, показывая на заплечный мешок.
Чем больше ты стараешься держаться в стороне от неприятностей, как можно меньше привлекать к себе внимания и показывать то, что ты на самом деле можешь, тем больше этот чертов остров тебя провоцирует. Каков шанс того, что какой-то бандюган выберет то же место для отдыха, что и ты? А ведь хотелось просто отдохнуть, поспать и пойти дальше.
Хватка мужчины слабела, вместе с тем он всё больше оседал на сшаев. Этим стоило воспользоваться. Вцепившись когтями в нападавшего, она резко поднырнула под руку с ножом в попытке освободиться от захвата. И, чтобы увеличить расстояние между собой и незнакомцем до более комфортного для себя, отправила его в короткий полёт до столба, подпирающего пол второго яруса. Волна, ударившая эльфа в грудь, между тем никуда не исчезла после толчка, а продолжала давить, не позволяя встать с пола.
- «И что мне с ним теперь делать?» - хвостатая покачала головой, недовольно и с опаской осматривая своего обидчика. Выглядел он, мягко говоря, не важно. Особо его правая нога, кое-как перевязанная тёмной тряпкой. Не иначе как кровью пропиталась, даже по влажному блеску заметно. - «Прямо как раненное животное. Нашел себе тихий угол, а как кто-то появился, так сразу кидаться?»
Можно было сдать его хозяину сарая, пусть сам разбирается с интересными гостями. Позовёт себе на помощь других мужиков из села, повяжут, наверно, этого... И что потом? Явно же не из-за бытовой ссор он тут такой красивый прячется. Поди убил кого? Или пытался. Ведь если честного путника кто на дороге обидит, всегда можно помощи попросить. Люди хоть и странные, но не на столько дикие. Хотя вот место хоть какое-нибудь на постоялом дворе пожадничали.
А если вдруг решат что она с ним как-то связана? Неизвестно кто, неизвестно откуда и зачем, попросилась переночевать и «вдруг» нашла какого-то бандита. Да не на дороге, а прямо у них в сарае. Ситуация казалась довольно надуманной, но Тсаядхе, и без того с подозрением и опаской относящейся к хиверцам, этого вполне хватало для того, чтобы начать сомневаться.
На улице послышались шаги.
Так что, сдать его? Что ещё можно было сделать? Спрятать и... что? Как ни в чём не бывало пойти спать? Вот ещё. Он ведь наверняка так просто не успокоится. Да и как тут заснёшь рядом с подозрительным типом, пытавшимся тебя убить. Это не её проблемы. Пусть что хотят, то с ним и делают.
Заскрипела входная дверь, на мужчину полетел дорожной плащ и заплечный мешок, укрывая от едва скользнувшего по нему взгляда жены хозяина сарая.
- Ещё не спишь? Вот и хорошо, я тебе покушать принесла. Не так давно готовила, так что ещё тёплое. Тут и мясо, и овощи, и немного тёплого молочка на ночь — всё самое нужное усталому путнику с дороги! - тараторила женщина, ставя на стол поднос с едой. - Ой! Какая же ты маленькая да худенькая! Надо было ещё пирогов принести. Сейчас я схожу за ними... Нет? Зря ты так, они у меня вкусные, мои мужчины их с огромным удовольствием всегда за обе щеки уплетают. Ладно, что-то я разговорилась, а ты ведь наверно устала, да? Всё, не буду мешать. Кушай хорошенько и ложись спать. Утро вечера мудренее. Ты только спать ложись наверху, тут тебе холодно будет. Соломки подложи побольше, на деревяхах-то не отдохнёшь совсем. Всё-всё, ухожу. Ты только всё доешь, а то одна кожа да кости, тебя так и ветром сдует. Всё, спокойной ночи.
Монолог женщины кошка даже не пыталась прервать, только иногда голос подавала: «Да, спасибо», «Нет, спасибо», «Спасибо, и вам». А когда та ушла, и вовсе вздохнула с облегчением. Еда и гостеприимство — это замечательно. Но сейчас было немного не до того. Она медленно подошла ближе к незнакомцу, подобрала свою сумку и аккуратно, за край стащила с него плащ.
- А говорили, что свиньи тут мирные.
Переоценивать себя – общая ошибка и новичков, и начинающих промахиваться "старичков". Дин ощутил, точно ему стальным тросом прошили всё тело, мешая двигаться, как только он переместился. Но степень онемения и боли нарастала, не желая отступать, и прежде, чем кошка начала расслабляться, как он и советовал – он уже потерял контроль над силой своей хватки и увидел очередные грёбаные цветные пятна, заполоняющие картинку перед зрачками и взрывающиеся за глазными яблоками какофонией несуществующего цвета и света, так искажённо отражая накатывающую мутоту и боль.
Полёт в сторону столба и удар спиной в него, случившийся усилиями освободившейся крошки-кошки, не принёс ему страданий сильно больших, чем те, через которые его уже тащило волоком отравление. Поди то всё же был концентрированный яд, только если на какой-то белладонне, и потому через кровь брал хуже, чем через желудок. Одна была проблема: плюнуть словесным ядом на обставившую его как новичка кошку было нечем, воздух как оказался выбит из лёгких, так и некоторое время, пока она его изучала глазами, молча, не шёл в грудь. По крайней мере, не прикончила. Будь Дин на её месте – не сомневаясь добил бы, ткнув в рёбра или, если было бы лень искать правильный угол, чтобы попасть между ними не наугад и не брезговалось попачкаться – широкой красной улыбкой по горлу. А пока он как выброшенная на рыбацкую лодку рыба безуспешно пытался ртом хватать воздух и познавал все чудеса сбитого и бешеного сердечного ритма под наброшенным плащом, с гостьей ворковала хозяйка.
К моменту, когда с него стянули плащ, Шереддин разве что мог снова вдыхать, но сердце всё ещё болезненно колотилось и пропускало удары в своём ритме друидских плясок на жатвенный фестиваль. Среди всего этого физически забивающего его способность мыслить куда-то вглубь напуганного близкой смертью существа, он мог лишь вяло подсознательно подивиться, почему его не только не добили, но и не сдали. Каждый мерит логику поступков по себе.
– Но я не свинья, – сипло и тихо, но с какой-то щёлкающей чёткостью, как челюсти грызущего прутья клетки волчка, ответил, наконец, эльф и откинул и без того тёплый и, кажется, влажный от ушиба затылок назад на неотёсанный столб, подставляя липкий лоб слабо тянущему от входа сквозняку, а рот – бедному на свежесть всюду ниже воздуху. Не свинья, конечно, но поступил с точки зрения общей морали по-свински и был на грани того, чтобы умереть как жалкая скотина. Всё ещё мог. Но провокационных вопросов и замечаний кошке не кидал, только блестел глазами в сторону её фигуры из-под чёрных слипшихся патл. Сил встать, когда он всё же дерзнул попробовать отходящие от онемения и судорог мускулы, не было.
Кошка смотрела на незнакомца с некоторой смесью сомнения и недовольства, чуть прищурив глаза.
- Ну, да. Внешне.
Кинжал, которым совсем недавно ей угрожали, лежал чуть в стороне. Тсаядхи двинулась к нему, по широкой дуге обходя мужчину. Подобрав клинок, она стала осторожно его обнюхивать. Она не разбиралась в ядах и уж тем более не надеялась понять из чего он сделан, ведь местная флора в большинстве своём была ей мало знакома. Но запомнить, как пахнет эта отрава, стоило. Мало ли, вдруг пригодиться. Чуть приоткрытый рот, встопорщенные вибрасы, приподнимающие верхнюю губу — всё это выглядело словно оскал. Что поделать, так сшаев на много лучше улавливали запахи.
Быстро нанюхавшись этой тошнотворной гадости, девушка подошла к столу, села на лавку и положила кинжал рядом с собой. Всё это время она не выпускала человека из поля зрения, — люди и эльфы чем-то отличаются, да? - стоило тому дёрнуться, и хвостатая снова припечатала бы его к столбу. Или к стене, что дальше. Как повезёт.
- «Предки, и что мне с ним делать? Хочется просто оставить как есть, да что-то за себя страшно,» - к сожалению, муки выбора никуда не делись. Нужно было что-то решить. Может убить? Он явно ослаблен, так что это не должно быть проблемой. Вот только это уже не назовешь самообороной и после такого придётся долго оправдываться перед совестью. Ах да, ещё нужно будет куда-то деть тело. Закинуть куда-подальше? Вокруг деревня, куда ни кинь, обязательно попадёшь в чей-нибудь огород. Закопать где-то за сараем? Вот ещё, она здесь чтобы отдохнуть, а не корячится всю ночь, из-за какого-то бандюгана, которого не посчастливилось встретить.
А если просто его не трогать... не помрёт ли он, часом? Выглядит хреново, не похоже, что у него есть силы пережить ночь. И тогда всё равно придётся что-то соображать с его трупом. Только уже утром, при солнечном свете и когда куча людей проснётся.
- За что мне это, Духи милосердные? - пробормотала кошка себе под нос, горестно вздохнув. - Ей, ты помирать не собираешься? Может помочь чем?
Голос сшаев звучал обеспокоенно и вместе с тем настойчиво, хотя сама она выглядела весьма недовольной: уши чуть прижаты, дёргающийся хвост, а во взгляде куда больше злости, чем сострадания.
Внешне. Ну, хоть на этом спасибо. Шереддин, как сам мастер на одну колючку с языка навалять по три словесных апперкота, оценил бы замечание и не оставил бы без ответа… в иное время. Сейчас же его тело и разум подмяла под себя тошнотворная слабость. Голова кружилась.
Дин поднял дрожащую как у алкаша после перепоя руку к лицу и потёр огрубевшими подушечками пальцев лоб над бровями, стирая мерзкую испарину и вгоняя в кожу тепло. Ненадолго. Сил следить за кошкой в темноте, когда он не видел и на вытянутую руку от себя, не было. Он чувствовал враждебность, которую спровоцировал сам. Ну а что поделать. Больше идей, как заставить незваную гостью (ну, им незваную уж точно) не поднять тревогу у убийцы не было. А было бы – был бы он не убийца, а грёбаный негоциант!
– Нормально. Всё, – не то огрызнулся, не то сам себя попытался убедить Шереддин. Пальцы поднятой руки сгребли патлы с лица и желтоватого цвета, как заболонь тиса, кожи, закладывая за уши, чтобы не падали и не мешались глубоко, влажно и шумно дышать. Он собирался пережить эту ночь, но вот сейчас был не так уж уверен. С каждой секундой всё нещаднее хотелось воды, но попытки нашарить под собой ноги пока упирались в пустоту и призрачную боль в продолжающей кровоточить под повязкой ране. От кошки надо откупиться. По крайней мере, сделать так, чтобы она перестала на него пялиться, ожидая подвоха. Набрав воздуха побольше, его нещадно не хватало, эльф прокаркал спустя паузу: – Пожри уже и найди себе ночлег получше. Этот сеновал занят… вещи наверху, посмотри, если тебе что надо.
Дин знал, что единственное ему было надо из его инвентаря сейчас – большой мех воды из смародёренной у цели торбы. Он даже ощупал свою небольшую флягу на крючке на поясе – в ней и капли не плескалось. Вслепую, пока глаза ещё пытались сфокусироваться на кошке, он, правда, протянул руку в темноту и нашарил корыто. В корыте было на склизком донышке, но он зачерпнул с громким, долбящим по всем нервам в тишине ночи, плеском и брызнул пригоршню себе на лицо, растирая холодный пот и онемение с него. Драться он и не думал, но вот встать теперь казалось очень хорошей идеей. Если кошка его не почешет уже второй раз за сутки переменившим хозяина отравленным кинжалом под рёбра. Это было бы милосердно, но идеи драматического самоубийства никогда не прельщали далёкого от театра и высоких духовных страданий Дина.
- «И это ты называешь нормально?» - хвостатая с сомнением покачала головой, смотря на мужчину. Возможно, он знает о чем говорит, и жизни его ничего не угрожает. Просто нужно немного времени. Только глядя на него этого не скажешь. Не хочет, чтобы его считали слабым? Есть такая вероятность, - «Пожалуй, я бы так же храбрилась на его месте. Хорошо, что я не на его месте».
Облокотившись о стену, сшаев всё смотрела на раненного человека и его попытки выглядеть не таким помятым, каким он был на самом деле. Возмущенно фыркнув, она зло прошипела:
- Я за ночлег заплатила. А ты — сомневаюсь. Раз ты такой бодрый, можешь сам поискать другое место. И чужих вещей мне не нужно.
Да как он смеет? Без спроса вломился в чей-то сарай и теперь считает его своим! Что он вообще о себе думает? Без причины на неё напал, не стал ни извиняться, ни как-то объяснять своё странное поведение. Хотя, удивительного ничего в этом не было. Сколько таких как он на дорогах и даже в городах Хивера. Откуда они только берутся в таких количествах? И как с этим мирятся остальные?
С молчаливым напряжением Тсаядхи следила за движениями незнакомца, совсем уж не верилось, что такой тип может так легко оставить попытки избавиться от свидетеля своего присутствия. Но стоило тому плеснуть на себя жижи из корыта, девушка скривилась от отвращения и, тихо взмолившись духам, потянулась к своей сумке. Может этот оборванец и не многим отличался от мирно спавших рядом хрюшек, да вот только сшаев считала себя явно выше этого. Она не на столько жестока, чтобы не поделиться чистой водой. У местных всегда можно будет попросить на дорогу ещё. Извлечённая из заплечного мешка фляга с коротким замахом полетела в мужчину. Поймает — молодец, силы есть, действительно так просто не помрёт. А если нет... Что же, хвостатая совсем не против зарядить этому нахалу прямо в лицо, пусть специально и не целилась. Хоть что-то приятное будет в этом вечере.
Фляга его почти ударила, но Дин не был бы собой, не покидай его инстинкты убийцы до последнего. Фляга ударилась в ребро его поднятой ладони и упала на бедро. На больное бедро… с-с-с-с-сука! Внезапно нога, которую он какое-то время не чувствовал, отзывалась пекущим жаром из-под повязки. Или ему показалось только, что фляга холодна? Он поспешил откупорить её и полить, не трогая губами, прямо в рот на язык, в пару жадных глотков, едва чувствуя вкус воды, опустошив её на треть. Да. Так стало легче.
– К перемене ночного обиталища я интереса не испытываю, уж извини. Спасибо.
Слово, такое простое, и чуждое, ощущалось во рту с только переставшей горько густеть слюной совсем странно. Не унизительно, не дискомфортно, просто – странно. Да и за что спасибо? За предложение самому свалить? За то, что поделилась водой? За то, что не сдала хозяйке? Или же за то, что не прикончила, мигом отреагировав на провокацию? Наверное, за всё сразу и разом так, в принципе.
Закупорив флягу, он нашёл в себе силы и желание подняться. Возраст и пренебрежение собственными возрастающими потребностями в комфорте мигом напомнили о себе хрустом в коленях, что уж говорить о лихорадочной мутоте. Шереддин поморщился и прикрыл глаза, ловя уже под веками назойливые точки и мечтая, лишь бы его не повело, пока он пребывал в этой некомфортной и дезориентирующей темноте. Свободная рука нашарила где-то сбоку уходящий куда-то не туда столб, и в следующий миг эльф всем весом на него навалился, вызывая скрип сеновала сверху, потому что ноги хотели побыть ватой и тихо поистекать кровью ещё.
Он прошептал под нос эльфийское проклятье, но нашёл в себе силы и волю выпрямиться и, почти не заваливаясь (но тяжело прихрамывая на онемевшую ногу), доковылять в сторону кошки и протянуть ей флягу, цепляясь другой рукой за лестницу на сеновал.
– И доброй ночи.
Честно признаться, он понятия не имел, с каким успехом и какой отрицательной грацией он влезет туда, но наверху свежего воздуха было больше, вони и шума от свиней – меньше, и его вещи предоставляли ощущение хоть какого-то комфорта и безопасности. Ты никогда не можешь заснуть по-настоящему крепко, даже имея под рукой кинжал. А уж не имея…
Лестница скрипнула раз, мир медленно качнулся в глазах и сделал ленивое сальто – два! Ещё целых восемь скользких перекладин-ступеней, а руки как назло скользят, то ли ладони опять вспотели, то ли вода ещё не высохла. Эх, приключения!
Отредактировано Шереддин (2017-12-20 03:42:14)
От удивления уши-локаторы завертелись в разные стороны. Что это? Слово благодарности? И даже без нотки сарказма? Для кошки оно прозвучало ещё более странно, чем для самого наёмника. На столько, что по-началу она приняла его за какое-то ругательство. За попытками встать — на удивление успешными, кстати говоря, - наблюдала молча, не до конца понимая зачем ему это вообще нужно. Лежал бы и отдыхал, к чему так безжалостно перенапрягать и без того измученное тело. Ещё и на второй ярус собрался. Каких же размеров шило у него в заднице?
- «Вообще-то, я сама собиралась там спать!» - недовольно засопела хвостатая, буравя взглядом макушку человека, уже схватившегося за лестницу.
А стоило тому начать заваливаться на спину, сшаев дёрнулась было помочь, но тут же себя одёрнула. Он ведь ясно дал понять, что помощь ему не нужна, так чего соваться.
Покачав головой, она перевела взгляд на стол. На подносе, который принесла хозяйка, стояла миска с рагу, небольшой кувшин молока, несколько крупных ломтей хлеба и сыра. Ведь и правда стоило поесть. Обедала кошка давно и весьма скудно, и вроде даже голод одолевал, да что-то кусок в горло не лез. Налив немного молока в кружку и тут же её осушив, Тсаядхи взяла по ломтю хлеба и сыра и сама двинулась к лестнице, аккуратно переступая через распластанное на полу тело.
- И тебе приятных снов. Кстати, - добавила она, показывая на медленно растекавшуюся лужицу крови, - у тебя нога подтекает.
Ухватив зубами свой скромный ужин, девушка быстро поднялась на сеновал. Слева, судя по всему, были вещи незнакомца. Значит ей придётся расположится прямо напротив лестницы. Сняв с плеча сумку, сшаев упала на стог сена и, вытянув ноги, тихонько заурчала от удовольствия. Утомительный день и сумасшедший вечер, который ещё даже не закончился, к сожалению. Воистину, те ещё приключения.
– Я заметил… – вибрирующе низким, сиплым голосом ответил эльф. Кошку к себе, признаваясь, что не толстый, он не стал – только пощупал ещё раз рану через повязку, когда, наконец, забрался, понюхал недоверчиво подушечки пальцев – по запаху крови обычно можно понять, что дело дрянь, да так и лёг, завернувшись в плащ, спрятав в рукав ножны со своим кинжалом и прикопав вещи и лук вокруг себя. Он надеялся на лучшее. Тошнотворный запах какой-то смутно знакомой травищи пропитал его руки и не способствовал учуять ничего стоящего. Дин только надеялся, что плотная до онемения повязка приостановит кровь из раны.
На лучшее надеялся.
Он не знал, когда его из спасительной дремоты вырвал мерзкий холодный пот и стук о рёбра с кусачим ознобом по коже. Наёмник рванулся с комковатого сена, чувствуя, как прошивает сразу холодным воздухом насквозь промокший ворот. Сарж, а пахло-то скверно, и эльф знал, что такое игнорировать нельзя. Его тело само старалось выгнать токсин, но у Дина заканчивались силы. Снова кошмарно хотелось пить и не было никаких сил двигаться.
Наёмник приложил отлёжанную ладонь, чувствуя ей гулкое эхо разогнавшегося в галоп сердца. Он знал, что его ждём весёлая ночка.
– Хэй… – выдохнул он, не находя голоса, только надеясь, что нежеланная соседка не спит или услышит. – Эй, кошка.
Дыхание никак не хотело ловиться.
– Помоги мне!
В шипящем призыве звучало отчаяние. Он собрал вязкую слюну во рту и скривился от горечи, сразу же сплюнув через край сеновала вниз в пыль у ворот.
Засыпала она долго. И не потому, что сон всё никак не приходил. Наоборот, усталость пыталась взять своё, с каждым разом было всё сложнее и сложнее открыть глаза и не провалиться в забытие. Хвостатая сама не позволяла себе уснуть, опасаясь очередных ни разу не дружелюбных порывов со стороны мужчины. Только спустя минут сорок сознание проиграло эту борьбу утомлённому телу.
Впрочем, спала сшаев плохо, то и дело просыпаясь и напряженно вслушиваясь в ночные звуки и свиное похрапывание. Понимала, что всё в порядке и снова проваливалась в сон.
И так до последнего пробуждения. Кажется, даже какой-то шорох был. Замерев, девушка превратилась в слух. Неожиданный хрип соседа по сеновалу заставил вздрогнуть, окончательно прогоняя дремоту.
- «Помоги? Что совсем хреново тебе стало, да? Почему нельзя было раньше об этом подумать, ещё до того, как начнёшь загибаться посреди ночи,» - она приподнялась на локтях. Благодаря щелям в стенах в помещение попадало достаточно лунного света, чтобы спокойно различить силуэт человека. Выглядел так же плохо как и раньше, а вот дышал теперь с большим трудом.
Тяжело вздохнув, Тсаядхи сползла со стога, подошла к уже почти знакомцу и на вытянутой руке протянула флягу.
- Промочи горло. И как тебе помочь? Я не лекарь.
Что тут можно было сделать? Едва ли ему было так плохо от одной только потери крови. Какой-нибудь яд, скорее всего. Возможно даже та сама дрянь, что была на кинжале. Или магия. Что с первым, что со вторым кошка едва ли могла что-то сделать.
- «Помрёт, вот как пить дать помрёт. Надо подумать куда тело спрятать. Не так уж и много у меня вариантов, конечно...»
На воду эльф не накинулся лишь потому, что кидаться не мог, а так можно было с уверенностью сказать, что его точно сорок лет по пустыням гоняли, где роскошь каждая капля и всё время мало.
После нескольких больших громких глотков, он не менее шумно, с причмокиванием, оторвался от опустевшей фляги и, сделав пару вдохов, сказал:
– Нож у тебя? Понюхать надо. И воды больше набрать.
Глаза под чугунными веками вяло глянули вниз, через край сеновала. Земля в них качалась, как и доски под Дином, точно он не лежал на уже некормовой от всех его трепыханий соломе, а болтался на верёвке. Сердце и лёгкие всё ещё давило, поэтому он даже тронул горло онемевшими пальцами, проверяя, нет ли на нём петли. Петли не было, но все мышцы точно свело, а органы чувств барахлили. Ему казалось, что он кожей ощущает чёрно-синюю палитру ночи, а глаза его слышат стук крови.
От горла пальцы скользнули к торчащему вороту нательной нижней рубахи, когда-то бывшему белым, а теперь посеревшему и побуревшему от нескольких дней без отдыха и стирки. Скользнули, вытянули к носу. Дин принюхался и скривился. Он точно знал, что поможет ему, и от заходящегося сердца с лихорадкой тоже.
– Ты сколько лет среди голошкурых живёшь, кошка, что не знаешь вони больного тела? – он, на самом деле, спросил так, ради красного словца, даже не задумываясь. Сам эльф был не из городских, а из леса, поэтому когда он вышел из резервации уже в более чем взрослом возрасте, ему многое было в новинку. А ещё то, что он вырос в лесу среди работающих прямо с материалом вокруг дома травниками помогало ему распознавать запахи. Он знал это растение. Его экстракты и чаи и лечат, и калечат, в зависимости от дозы. А, значит, только преодолеть неприятные эффекты сейчас и не сдохнуть от невозможности пожрать и слабости в следующие пару дней. – С ядом я, может, справлюсь сам, но смыть с себя гадость и промыть рану не помешает. Поможешь слезть? Видала, где здесь колодец?
Тсаядхи забрала пустую флягу и недовольно посмотрела на несчастного страдальца. Во-первых, что-то он очень активно раскомандовался, для тяжело раненого-то. И нож подай, и воды набери. Нет, прямо он не сказал сделать это именно ей. Но ведь вполне очевидно, что ему это и не хочется, и не можется. Во-вторых, нож. Возможно стоило понюхать его до того, как начать размахивать им перед чьим-то лицом? И, судя по всему, кинжал принадлежал кому-то другому. Кому-то, кто порвал этому бандюгану портки и сделал дыру в ноге.
Как назло, нож остался лежать на скамье внизу. Раз это чем-то поможет, придётся достать. Ещё плохо соображая после сна, хвостатая решила попросту спуститься самой. Уже было ухватила рукоять зловонного оружия, да так и замерла с протянутой рукой.
В голове, словно вспышка, пронеслась одна мысль: «Он знает?». Ведь спрашивает так, словно откуда-то выведал, что эта кошка лишь недавний гость на Хивере. Только как? Наверное магия, иного просто быть не может. Кайим бы никому не проболтались...
Сшаев взяла кинжал и повернулась обратно к лестнице.
Даже если незнакомец и знает её секрет, то не стоит показывать, что она поняла это:
- Не имею привычки вас обнюхивать. Особенно больных.
Начав подниматься на сеновал, Тсаядхи остановилась на полпути, с силой сжимая в кулачках лестницу, стоило мужчине снова заговорить. Теперь он хотел спуститься. Человек, у которого серьезно ранена нога, плохое самочувствие в целом, при этом он старательно взбирался на второй уровень сарая некоторое время назад, хотел спуститься. Желание просто сдёрнуть это нахальное тело вниз было на столько сильным, что пришлось несколько раз медленно и глубоко вздохнуть, успокаивая нервы. Она не такая, она не станет издеваться над больным.
Девушка спрыгнула вниз и начала аккуратно спускать незнакомца с сеновала. Правда, в самом начале она потеряла концентрацию на долю секунды, снова поймав человека почти у самого пола. Ничего ведь страшного не случилось, верно? Вот и извиняться не за что.
- Колодец слева за углом, почти у ограды. Неужели сам дойдёшь?
Туше. Дину самому себя не нравилось нюхать. Когда его стянуло с сена магией, он, вообще-то, уже готовился лезть на неверных ногах по лестнице вниз. Концентрации на перемещение вниз у него бы просто не хватило, а расщепиться при неправильно сплетённом заклинании, слабом фокусе и уплывающем мироощущении было слишком легко. Конечно, была магия воздуха, но Шереддин планировал использовать её только в крайнем случае. Он вообще хотел ногами слезть, для начала, просто рассчитывал, что его подстрахуют!
– Спасибо, – пробормотал, второй раз за ночь, эльф, когда его сначала чуть не уронили, но приземлили в целости на пыльную землю. Поверьте, это было очень много. Для одиночки, наёмного убийцы, который мог целыми неделями не говорить ни с кем, выслеживая жертву и ограничиваясь лишь короткими рубленными фразами перед тем, как получить или отдать монеты, это было невероятно щедро и значимо. Да и сама кошка для миерки была какая-то эмоционально зажатая и тихая. – Я дойду. Давай флягу, наполню.
Добраться по стенке и потом всего несколько прыжков до колодца было не так сложно, как заставить свои руки крутить барабан колодца, чтобы поднять жалкое ведро воды. Его пробивало на дрожь на каждой половине оборота. Ладони были отвратительно липкими. Для того, чтобы поднять одно ведро, Дину понадобилось усилие воли и время, которые он обычно бы потратил на четыре – это при условии того, что, вообще-то, он был не хозяйственный парень. Наконец, плеснув изрядно на самого себя и чуть не уронив ведро назад в колодец, он отпил прямо из него, и пил, и пил, и пил, опускаясь у колодца на колени. Ведро всё же упало, а опорожнившись – грохнулось вниз с крюка с прорезающим ночь грохотом. Дрожа уже и от холодного касания мокрой одежды, и от отступающей перед ним хватки лихорадки, и от боли – под повязками на бедре натянулись покрытые запёкшейся кровью ткани, а порезанные мускулы протестовали против малейшей тревоги, Шереддин перевернулся и сел, опираясь спиной на колодец, и шёпотом призвал небольшой огонёк в руку, рассматривая дыру в портках и улыбающуюся красным из неё рану, хотя свежего цвета было мало.
Эльф оглянулся, вбирая в голову детали ночи, а потом, прошипев проклятье, стал то дёргать повязку, то, увидев, что она не поддаётся, подниматься с кочки травы. Нужно было убраться с улицы и просматриваемого места подальше, пока он здесь не заснул или не перебудил три соседних двора попытками добыть водички. Сука. Сука! Он переживал не раз такие вот паршивые моменты полной беспомощности, но как же он их ненавидел!
Хвостатая протянула мужчине флягу. На этот раз она не опасалась того, что он так близко. Можно сказать, что она смирилась с его присутствием и той недружелюбной выходкой, которой он её встретил. Или же просто так сильно хотела спать, что уже была не в состоянии как-то иначе реагировать. Та небольшая доза адреналина, полученная при резком и не самом приятном пробуждении, уже исчерпала себя, оставив только усталость и слипающиеся глаза.
Идея человека пойти до колодца самостоятельно явно не была хорошей. Но Тсаядхи лишь молча пожала плечами и, доковыляв до стола, плюхнулась на скамью.
- «Он правда что-то знает? А даже если и так, то не похоже, что бы это его как-то волновало. Хотя, я до сих пор не знаю, к чему это вообще может привести. Игнис с мужем отнеслись к этому спокойно. Но ведь они и не так сильно похожи на остальных... миерцев. Как бы я повела себя на их месте? Может это и вовсе не такое уж и большое дело?» - мысли в кошачьей голове ползли медленно и лениво. Сшаев даже почти задремала, как на улице послышался грохот. Съежившись и прижав уши от резкого и громкого звука, девушка тут же подскочила к воротам сарая. Ничего удивительного, если человек попросту не удержал ведро с водой. Только зачем он вообще сам туда пошел? Нет, не так. Зачем она ему позволила? Быть на побегушках у какого-то незнакомца — та ещё морока. Но гораздо больше мороки будет, если его заметят. И ведь нормально это - помочь раненому.
- «Только его что-то долго не слышно,» - Тсаядхи аккуратно выглянула из-за двери. Похоже, на грохот отреагировал только один пёс где-то на другом конце улицы, но ему ничего не мешало переполошить всю деревню. Тихо скользнув за угол, хвостатая увидела как мужчина пытается встать с земли.
- Да что же ты делаешь, дурак? - тихо поворчав на родном языке, девушка подобрала флягу, перекинула руку человека через плечо и потащила его обратно в сарай. Помогая себе магией, конечно же, сама бы она такую тушу едва ли смогла сдвинуть с места. Да и в сознании он, так что хоть самую малость, но перебирать ногами вполне себе может.
Хоть и назвала его дураком, думала она в этот момент скорее о себе. Ты либо помогаешь, либо нет. Либо переживаешь, что его обнаружат вместе с тобой, либо нет. Не то чтобы кошка многое могла сделать для этого странного типа, но возможно каких-то проблем и всех этих переживаний уж точно можно было избежать, предложи она свою помощь более настойчиво.
Куда там пытаться понять хиверцев, когда сама мечешься в сомнениях.
- Уже всё равно, что тебя найти могут?!
Что Дин делал? О, да он бы ответил: он прогонял варящий мозги на низком огне жар лихорадки и вскипающий с потом на коже яд. Только, увы, пообливаться больше у него сил не было. Он хотел бы притянуть ведро назад телекинезом, если бы его глаза видели что-то кроме цветных пятен на тьме, ноги не выходили из-под тела, а руки, которыми нужно бы управлять перемещением предметов на расстоянии, не так дрожали. А их долбило как у бывалого алкоголика, которым, несмотря на пристрастие в последние годы уходить в запой от скуки, если работы не было, Шереддин не был.
Кожу щекотало от ощущения знакомой хватки. В лихорадочном бреду наёмнику показалось, что это воскрес и тащил его куда-то его старик. Его старик. Какая куча сентиментального дерьма, а? И что это пробило его? Виной всему меланхолия и бесцельность жизни. Две трети уж почти за плечами. Пора бы и свой путь найти, а его нет.
Ковыляя, чуть не заваливаясь на кошку, он ткнул ей во флягу.
– Извини, набрать не успел.
И это было всё, что он готов был ей ответить по поводу своего похода к колодцу. С волос и наполовину промокшей одежды капало на миерку и на землю. Глаза не хотели фокусироваться.
Оказавшись снова в хлеву, Дин уцепился за ближайший деревянный элемент постройки, немного оползая по нему тут же, и произнёс.
– Кошка… ты шить и штопать умеешь? Есть чем?
Ему нужно было зашить рану с не желающую схватываться самостоятельно, но даже дырявые портки без дыры были уже каким-то подспорьем.
- Забудь, - недовольно прошипела Тсаядхи, затаскивая раненого в помещение. Там он уже сам нашел себе опору, пока кошка прикрывала дверь. Ей сложно было судить, но, видимо, неловкость мужчины не привлекла к ним лишнего внимания.
В ответ на вопросы о шитье сшаев напряженно посмотрела на своего случайного соседа по ночлегу. Выглядело всё вполне логично. Если рана глубокая, то лучше бы её зашить, чтобы ускорить выздоровление. Но вкупе с другими мыслями и опасениями на его счёт, человек казался всё более и более подозрительным.
Хвостатая медленно смерила незнакомца взглядом, словно пытаясь увидеть что-то новое. Что-то, что ответило бы на её вопросы.
- Есть, - ответ получился более резким, чем планировалось. Не очень хотелось показывать, что тебя застали врасплох. - Только надо рану промыть нормально. Ползи до скамьи. И осмотри свой кинжал наконец. А я всё же схожу за водой.
Вернулась она не в пример быстрее человека. Ещё и с полной флягой. За сумкой же пришлось лезть на второй этаж и нашарить в ней шкатулку со швейными принадлежностями.
- «Коралловые, черные и зеленые. Других не хватит. Первые будут не так сильно выделяться, думаю», - размышляла девушка, спускаясь по лестнице. Она села на пол рядом лавкой так, чтобы не загораживать головой редкие лучи лунного света. Для начала нужно было снять повязку. Ткань достаточно размокла, потому не нужно было отдирать её от кожи и запёкшейся крови. Только с узлом пришлось немного повозится — слишком уж туго он был затянут. В нос сразу ударил запах той дряни, что была на клинке, заставив скривится и недовольно фыркнуть.
- Зашью как смогу, так что... - пробормотала Тсаядхи, аккуратно раздвигая края раны и поливая её из фляги. Было бы лучше плеснуть что-нибудь обеззараживающее, только вот беда — ничего подобного у хвостатой с собой не было. У незнакомца, судя по всему, тоже. А может оно и к лучшему, ведь неизвестно как бы отреагировала на такое отрава. Могло бы и хуже стать.
- «Начнём,» - глубокий выдох, и игла проткнула кожу на ноге.
Всё было проще: Шереддин просто по привычке ползал, дрыгал лапками, как перевёрнутый на спину живучий рыжий таракан, да, может, как таракан бы и без лапок и без половины тела ещё какое-то время бегал. Но ему было плохо. Легчало и тяжелело так, волнами.
– Промывал уже, прежде чем ты здесь нарисовалась, – прошелестел в ответ эльф, прихрамывая до лавки. – Сивухой промывал.
Что было на клинке? Где он был? Нашёлся в пыли совсем рядом – видимо, слетел сверху, когда они спускались в первый раз. Дин откинул голову назад, прислоняясь затылком к заусенистому дереву, поднеся сверху к поднятым вверх вместе с лицом и носом ноздрям уже перепачканный, но ещё пахучий клинок. Запах был всё такой же удушливый и вязкий, но знакомый, знакомый. Что-то из детства вспомнилось, он приходил в лавку травницы за ядами и проходил мимо необработанных "лечебных" трав.
Мужчина отбросил пахучую гадость прочь и прикрыл глаза, открыв снова только размывающемуся силуэту кошки.
– Не знаю, что это. Но пахнет родным болотом. Какая-то лечебная трава, токсичная и поганая без меры. Чего только бабы не глотают, лишь бы спиногрызов по раз в год не приносить, – он фыркнул. О, так вот откуда такое кровотечение, наверное? Эта мысль не забрела бы в его голову в таком состоянии долго, оставайся он один, хотя убил он повитуху, промышляющую этим самым. – Переживу, короче, только зашей.
Сил помогать у него не было уже совсем, повреждённая нога, вытянутая поперёк прохода, снова онемела, но уже не от растекающегося по ней яда, а от потери крови, которая сказывалась. Но мокрая рубашка неприятно и сыро, а всё же охлаждала тело, и истраченные силы приближали целебное забвение. Не рассыпаясь уже ни на непривычные его в основном говорящему гадости языку "спасибо", ни на проклятья, чтобы сдержать так же размывающуюся в ощущении пустого изнурения боль, убийца так и заснул на лавке, от трупа отличный лишь неровным подрагиванием груди, плеч и ноздрей от сбивчивого слабого дыхания, да крупной дрожью, сбивающей то и дело капли со лба стекать вниз и падать с подбородка или носа вниз.
Тсаядхи всем своим существом чувствовала, как игла, совсем не предназначенная для сшивания плоти, раздирает кожу и мышцы. Поначалу казалось, что это должно быть похоже на работу с очень плотной тканью, но нет. Ощущения были просто отвратительные, заставляющие ёжиться от каждого стежка. Аж шерсть стояла дыбом. Хвостатая уже успела несколько раз пожалеть, что согласилась.
Она старательно вслушивалась в рассказ мужчины. Только не знакомы ей были слова «поганая» и «спиногрызов». Пожалуй, сшаев могла их слышать до этого, а вот значений их не знала. Потому и смысл сказанного был ей не до конца ясен. И хоть она не понимала зачем человек ей всё это рассказывает, но была благодарна. Получилось занять мысли чем-нибудь помимо сшивания раны, предоставив всё памяти и рукам.
Закончив, девушка когтём обрезала излишек ниток и осмотрела получившийся шов. Не идеально, конечно, но держать будет лучше простой повязки. Ополоснув иглу водой и собрав всё обратно в шкатулку, кошка залезла на сеновал и устало завалилась на стог. Не стала она беспокоить раненого поднятием на второй этаж, пусть уже отдыхает. Впрочем, и самой бы не помешало...
Проснуться пришлось рано. Тело протестовало, желая проваляться ещё не менее нескольких часов и весьма красноречиво намекая, что такого сна явно не достаточно для восстановления сил. Но пора уходить. На гудящих ногах сшаев спустилась по лестнице, подошла к воротам и выглянула наружу. В хозяйском доме едва заметно мелькали тени, а значит скоро кто-то придёт кормить свиней.
- Эй, - Тсаядхи негромко позвала незнакомца. Подходить к нему не хотелось. Кто знает, что он выкинет спросонья, - Э-э-эй, жив?
То ли спал он чутко, то ли уже и не спал вовсе, но почти сразу отреагировал на свою соседку по ночлегу.
- Отлично, - пробормотала девушка, одевая заплечный мешок и натягивая на голову капюшон, - Я ухожу. И тебе советую.
Она быстро юркнула в маленькую щель дверного проёма, не хотелось встречаться с хозяевами сарая и становится участницей возможных разборок. Только надежда была, что мужчина тоже быстро покинет это место и не станет доставлять другим проблем.
Как известно, с возрастом тело за пренебрежительное к нему отношение начинает отзываться всё хуже и наказывать жёстче. Спавший сидя без плаща, мокрый, с отравлением, лихорадкой и уставший, эльф наутро почувствовал себя два века несмазывавшимся механическим конструктом. Его тело весило совершенно неподъёмно. Суставы и одеревеневшие мышцы отказывались двигаться, а на любую попытку отзывались скрипом, хрустом и прошивающей всё тело болью. Почувствовал, как сон спадает с него, уступая место болезненному пробуждению.
– М-м-м? – то ли промычал, то ли простонал Дин, разлепляя глаза и щурясь сквозь заспанные и покрывшиеся солёной коркой ресницы. – Что? Кто ты?
События вечера и весёлой ночи постепенно просочились в тяжёлую голову.
– Ох, твою мать, – морщась на аккуратно зашитое, но всё ещё больное бедро, выругался эльф и посмотрел вслед кошке. Ещё одно "спасибо" так и осталось не сформировавшимся чувством благодарности. Надо было убираться, действительно.
Несмотря на терзающие его тело слабость и крупную дрожь, убийца взял с лавки облепленный налипшей на маслянистую ядовитую смазку пылью кинжал, взобрался, тяжело ступая на лестницу, забрать кинжал и вещи, и с немалым удивлением обнаружив всё на месте, выдвинулся сам. Свиньи уже поднимались со своих лежбищ и ныряли рылами в пустые корыта, поэтому Дин был осторожен и практически крался до частокола, прежде чем, отойдя по опушке перелеска, выйти на большак. Далеко он не ушёл, рана взяла своё, не прошло и часа. Но он не умер ни ночью, ни в тот день, ни в следующий. Словом, настигнул беглую повитуху, да ещё и от непредвиденных обстоятельств не откинул ноги. Жизнь была как всегда. С поправками – собачья, но жить можно.
Отредактировано Шереддин (2018-01-11 03:30:32)
Вы здесь » Легенды Хивера » Личные встречи » Всему виной дыра на портках>>Шереддин | Тсаядхи Расирр
![[SPN: the new adventures]](http://spacewind.su/images/banners/spn_88x31_1.jpg "[Сверхъестественное: Новые приключения]"){kind=small}
